Это был тяжелый день для Колина Бредли. Уставший от нападок Энди Уоллиса, который по каким-то неизвестным ему причинам был сегодня на вершине блаженства, он пытался скрыться от него во всех уголках школы. Конечно, он мог надавать ему волшебных пинков, устроив дуэль, но ведь это бы расстроило его любимую Уоллис младшую. Приходилось бедному хаффлпаффцу чертыхаться, только лишь Энди завидит его, и бежать скорее в какое-нибудь недосягаемое для громилы место. Что с ним происходит? Он всегда был менее активный. Погода тоже не особо радовала: сначала было солнечно, никаких осадков не подразумевалось, однако к вечеру небо все темнело и темнело, нагоняя тучи. Вот, ранее часами двумя прокатила гроза. Что-то неладное творилось. Внутри у Бредли тоже гудела непонятная буря. А может это все от переменчивой погоды? Или же от того, что Адель сегодня слишком странно ведет себя? Уоллис, обычно живая и веселая с Колином, была будто бы убита своими мыслями. Пару раз он выводил ее из состояния транса, например, когда она, обедая, поднесла ложку с супом ко рту и так и застыла. Когда Колин, потрепав ее за плече, спросил, все ли в порядке, Уоллис, "акнув", сказала, что она немножечко устала от сегодняшних уроков. Кажется у нее болит голова и ей нужно пойти в спальню для девочек.
- Ты ведь знаешь, что я не смогу туда пробраться, чтобы побыть с тобой? - Колин положил вилку на тарелку, смотря как его девушка встает из-за стола. - Ты не хочешь видеть меня?
Адель повела глазами в сторону, будто бы разговор с Бредли раздражал ее, поджала губы. Всем своим видом она показывала, что хочет убежать куда-то, что она не может находится в этом месте. Сердце Колина болело от этой странной напряженной позы, от странного поведения глаз и губ. За год, как они встречались, Бредли никогда не видел, чтобы Адель вела себя так. У него было всегда единственное желание: угодить Уоллис. Он подсознательно не хотел ее отпускать от себя. Это была самая страшная мысль. Он любил ее безмерно. Все она, Кассиопея-сводница. Соединила сердца двух людей, которые даже не думали, что могут соединиться.
Видимо, увидев в глазах Колина эту дикую печаль, Уоллис тяжело вздохнула.
- Что я сделал не так?
- Приходи, - перебила она его, морщась. - сегодня во внутренний двор после ужина, хорошо? Мне нужно встретиться с тобой.
Она наклонилась к нему, будто бы хотела поцеловать на прощание, но, как бы одумавшись, выпрямилась и прошла мимо него, выходя из больших дверей зала, заставляя сердце Колина рваться на куски. Он определенно чего-то не знал. От него определенно что-то скрывали. Что же я сделал? Задавался вопросом Бредли весь оставшийся день.
Придя во внутренний двор, закутавшись потеплее в кофту и, подтянув джинсы, Колин присел на каменную скамью. На небе уже стали появляться первые звезды. Он, считая их, пытался найти Кассиопею. Вдруг, она уже появилась. Но ее не было. Небо после дождя должно было становиться ясным, но оно таковым не стало: его наоборот, стало снова затягивать тучами. Хоть бы гроза снова не началась.
- Адель! - Колин вскочил, только его девушка появилась во внутреннем дворе Хогвартса. Она робко улыбнулась ему, вся сияющая красотой. Она была для него красивой всегда. Волшебная женщина. Он думал, что она, как всегда она делала, подбежит к нему, обнимает, поцелует, или задорно ущипнет. Как всегда. Но она не сделала этого. Она стояла, прекрасная статуя в платье, и, будто бы боясь подходить к Колину, косо смотрела на него. Помявшись на месте, Бредли засунул руки в передние карманы джинс. - Я ждал тебя...ты пришла позже назначенного времени. - Он сухо улыбнулся. - Что тебя задержало?
Не давало ему покоя это странное клокочущее чувство внутри. Он был напуган переменами, происходящими в его женщине. Пусть сегодняшний день окажется неправдой..все пройдет и он забудется, утопаемый в бездне других прекрасных дней вместе.

Адель поддалась вперед, словно ловя ртом глоток свежего воздуха. Сердце Колина защемило. Она точно хотела что-то сказать ему. Что-то такое, что ему точно не понравится. Но ничего, если у его возлюбленной проблемы, он всегда постарается ей помочь, а если не помочь, то хотя бы утешить ее. Ведь они пара. Они всегда должны понимать и поддерживать друг друга. Да? Так по крайней мере считал Бредли.
-Колин, я,.. - Ох, не нравится мне это. Это ее странное придыхание, будто бы она сейчас задохнется. Вместе с ней, мое сердце готово остановиться вместе с ней. Адель замолчала. Это была многозначительная тишина, которая давала Бредли подсказку. Он чувствовал, что их идеализированные отношения катятся ко всем чертям. Почему-то из-за этой тишины Уоллис стала непонятной и недосягаемой. Он хотел взять ее за руку, хотел поцеловать в губы, обнять, погладить по голым плечам, хотел снова почувствовать соблазняющий запах ее тела. Но не мог. Эта тишина ставила жирную точку, преграду между ними. Надо было сломать эту преграду, прямо сейчас, прямо сейчас, пока еще не поздно.
- Адель...все хорошо, послушай я...
- Я помолвлена… - Перебила она его.
Тишина. Было слышно только, как в Хогвартсе все гудит: освободившиеся ученики разговаривают между собой, спеша в гостиную. Но на дворе не было никого. Ветер, не спеша пролетая мимо, побеспокоил ветки деревьев, и листья зашуршали. Шум природы.
- Хах..хахах..ахахх - Прервал тишину смех. Смех Бредли. Он согнулся пополам, ведь не было мочи стоять на ногах. Они подгибались. А он, падая, смеялся, громко, отчетливо выделяя каждое "ха". Упав на колени, Колин, сжал руками свой живот, который уже разрывало от приступа смеха. Но он не мог остановиться. Он смеялся и смеялся. И плакал. Подняв свое лицо, посмотрев на Уоллис, которая была для него желанной. Он посмотрел на ее стройную фигуру, посмотрел ей в глаза и...согнулся в приступе рыданий. Сжав руку в кулак, он ударил по брусчатке во дворе. Его руки тряслись. Так хотелось спросить, шутка это или нет. Так хотелось, как хотелось! Но он не мог. Потому что он знал, что это не шутка. Он сразу понял, что это правда. И от этого страдающий вопль вырвался из его рта, разрывающий его душу на части. Он рыдал. Рыдал что есть мочи, не стесняясь никого вокруг. Он не думал, что кто-то слышит его, это были рыдания сердца, которые остановить невозможно. Ему хотелось орать во всю глотку.
Уоллис. Она сломала его. Сломала в нем силы, раздробив их и избавившись из них окончательно. Нет! Это он сам, он сам. Он просто не может быть сильным без нее, без источника своей силы. Но он чувствует, что источник прекратил работать. От горьких слез он чувствовал слабость. Но не мог остановиться.
Он потерял все: силы, волю. Чумное желание в голове покончить с собой ввонзилось, словно гнилой гвоздь в доску. Даже не важно как: утопиться, скинуться с крыши, повеситься в выручай-комнате. Вариантов много, и они все хороши для того, чтобы умереть.
Больше никаких мыслей. Свет в конце туннеля погас, солнце спряталось, нет больше ничего святого. Никакой свободы от горькой, раздирающей тоски. Одна непроглядная тьма.
Я обрел заточение в собственном теле, в собственной тюрьме. Как теперь прожить следующий день..

Отредактировано Colin Bradley (2013-01-10 17:23:14)