Эттельбрюк, 17 октября 2024 года.
Не знаю почему выбрала Люксембург первой точкой, где я должна была побывать. Меня тянуло туда и всё, и свой путь, свою дорогу, я начала именно оттуда. Как я оставила Британию, толку рассказывать нет: то было позади, родители, друзья, всё было позади, и я, наконец, осталась один на один со своей болезнью или "особенностью", как это любила называть моя бабушка. Мне было это жизненно необходимо. Такую нужду испытывают люди с сильно развитым шестым чувством, и я, чувствуя приближение гибели, сумасшествия, полного забытья, отправилась искать себя, потому что это являлось последней вещью, которая могла мне помочь (и помогла, но об этом потом)...
Коммуна Эттельбрук является частью кантона Дикирх, живописный городок, пожалуй, один-два волшебника здесь вы и сыщите, но попытки ваши вряд ли быстро приведут к успеху. Люди здесь были на редкость скрытные. Я обменяла накопленные галлеоны на маггловские деньги, оставила всё, связывающее меня с миром магии в Лондоне, и отправилась самолетом в Европу. На попутках добралась до Эттельбрука, потому что где-то когда-то вычитала, что здесь очень чистый воздух. А воздух в период реабилитации крайне важный фактор. Не буду рассказывать и о том, как первые два дня слонялась по городу как неприкаянная, мучилась и билась в сомнениях, хотела вернуться в Британию и снова отмахивалась от этих мыслей. Я была одна, это подавляло, пугало, а я в то время была и без того неустойчива. Именно на третий день я встретила его. Мартен Шорш или, как его все называли на английский лад, - Марти.
Марти был в росте всего сто шестьдесят пять сантиметров, у него были жесткие каштановые волосы, кривой нос, который он часто ломал, но, клянусь богом, мерлином и всеми святыми, такого обаятельного человека я не встречала. Вокруг него всегда крутились девушки, самой разной "масти", и многие из них были выше его чуть ли не в две, а то и три головы. Он любил светловолосых и длинноногих и ни в чем себе не отказывал. Марти я заметила в одном из пабов, название которого теперь уже и не припомню, он был шумный, веселый и много дымил. Быстро и Марти заметил меня.
- Что такая крошка делает в такой дыре? Ты же не местная, я прав? - у него был низкий, располагающий голос, а я была слишком уставшей от собственного сумасшествия, чтобы продолжать осторожничать. Он подсел ко мне за столик, мы завели беседу, я поведала, что приехала в этот город по состоянию здоровья, но его заинтересовало только то, как я назвала Эттельбрук, потому что он брызнул смехом: - Город? Слишком громко сказано, крошка, это деревушка, убогое пристанище, богом забытое место - никак не город.
Я не стала спорить, как и привычно было Триш Боул, одарила его скромной улыбкой и замолчала. Не знаю, что его привлекло во мне: моя робость или всё-таки услышанная фраза о здоровье, потому что он не ушел, а пригласил меня в тот же вечер на домашние "танцы" (он не любил слово вечеринка), доходчиво объяснил, где находится его дом и заплатил за мой обед. Он покинул меня, оставив на пике моего любопытства. Мне сложно будет передать, как сильно было его влияние на окружающих и как легко попала под него я, но я честно постараюсь, приводя примеры и собственные наблюдения в доказательства его прирожденного мастерства. Как вы уже поняли, я отправилась в тот дом, посчитав, что именно ради подобного и поехала в Европу. Марти был как раз таким человеком, который помог бы мне забыться. Смешно, что рядом с Марти извечно толпились люди. Он был негласным лидером, человеком, к которому все стремятся, но стоило ему подать знак, как все тут же разбегались, оставляя ему свободное пространство. Когда я зашла в открытые настежь двери и очутилась внутри небольшого помещения, исполняющего роль гостиной и кухни одновременно, я сразу же увидела его, стоящего в дальнем углу и курящего. Он обнимал за плечи какую-то девицу (в тот раз она была меньше его) и что-то рьяно обсуждал с двумя друзьями, когда же заметил меня, то сделал этот характерный жест - он дергал единственно пальцами, обычно в которых зажимал сигарету или травку, и всё его лицо менялось, так что не оставалось сомнений в том, что Марти хочет, чтобы его оставили. Я не теряя времени прошла к нему, потому что он неотрывно смотрел на меня и специально "расчистил" место.
- Я рад, что ты пришла, правда, рад, - Марти положил руку мне на плечи и повел показывать дом. - Как тебе здесь? В моем городе? - он расхохотался, потом раздался кашлем и сильно постучал себя по груди кулаком. - Будешь? - предложил мне косяк, на что я ответила отказом, мотнув головой. Марти пожал плечами, и предложил выпивки. Его энтузиазм, его задор, его смех, громкая музыка в купе с накуренным воздухом не дали мне отказаться и в этот раз. Всё привело к тому, что я плясала, как одержимая бесами, плясала на столах, в центре, с Марти и его друзьями. Я, наконец, за очень долгое время забыла о том, чего я боюсь и что мне следует исправно придерживаться здорового сна, я забыла обо всем. Существовал только тот день и музыка. На следующее утро я проснулась в объятиях какого-то бугая, в одной из спален, спустившись в гостиную, я наткнулась на Марти, сидящего у стены, прямо рядом с дверями и курящего (не помню вообще, чтобы выдела его без сигареты).
- Уходишь, крошка? - хмыкнул он. - Присядь, - я могла бы уйти, он был слишком укуренным и уставшим, чтобы помчаться за мной или хотя бы попытаться остановить, но он сделал тот самый жест, указывая на место рядом с собой, и я села, совершенно не зная, чего ожидать от возможного диалога с ним. - Так ты приехала сюда по болезни? И какова же ее суть?
- Душевная, - ответила я.
- Все наши болезни от этого, - усмехнулся Марти. - Смертельно?
- Я не могу точно сказать. - честно призналась я, не имея ни малейшего понятия, что за опасения родились у меня в груди и почему им никак не приходил конец, пока я не уехала из туманной Англии. Мой собеседник долгое время пребывал в молчаливых размышлениях, прежде чем изречь одно лишь слово - заключение для всего нашего небольшого разговора.
- Дерьмо.
Следующий день мы провели вместе, и послеследующий. Я танцевала, курила травку, искала по лесам грибы, из которых, как обещал Марти, он сварил бы отличнейший компот, пожалуй, действующий сильнее моих таблеток. Это была замечательная неделя, и о ней у меня, увы, смутные воспоминания, искаженные слишком частым смехом и эйфорией, той особенной, что приходит только с галлюциногенными веществами. Правда, как и всё в этом мире, и нашему знакомству должен был прийти конец. Мы обменялись адресами, с Марти и его друзьями, меня посадили на паром (по связям Марти, за проезд я не заплатила ни гроша), и я отправилась в Бельгию. Лишь вернувшись в Британию и получив письмо от моих эттельбрукских друзей, я узнала, что Мартен Шорш был смертельно болен и скончался пятого декабря в своем доме. Он жил на полную катушку, прожигал эту жизнь, эту судьбу, что была к нему жестоко несправедлива. Он умер уже давно, до того, как его тело отказало. Вспоминая всё наше общение, всё его желание помочь мне, всю его погоню за удовольствием (а точнее забытьем), я понимаю, что он хотел приблизить свой конец, ни о чем не беспокоясь и не задумываясь. Он занимался самоубийством. И искренне полагал, что всё делает правильно...

Отредактировано Patricia Bole (2012-12-29 22:12:53)